— Как ты пришла к мейку? Ведь до того, как стать визажистом, ты работала совсем в другой сфере.
— Да, я три года проработала в МВД, в центре психологической диагностики. Тогда мне было не важно — МВД, ГИБДД или что-то еще — главное, что работа связана с психологией. Опыт был классный, и я нисколько о нем не жалею, но за три года я почерпнула для себя все, что могла, и поняла, что смысла продолжать нет. К тому же был риск стать невыездной. Я тогда жила в Калининграде и буквально каждые выходные проводила в Европе — этого я лишаться не хотела.
Правду говорят, что, когда готов к переменам в жизни, сразу появляются новые возможности. Как только я решила уйти с работы, мои подруги открыли бьюти-студию в Калининграде, и предложили мне, как своему человеку, работу. Я не представляла, что буду делать в салоне, но девочки были уверены, что у меня все получится. Мне идея показалась интересной, и я поехала в Москву учиться. Был 2016-й год, я отучилась в Mosmake на базовом курсе, стала работать у девочек в студии, а каждые три месяца прилетала в Москву на дополнительное обучение — следила за своими любимчиками из бьюти-сферы и старалась записываться к ним на мастер-классы.
Так я провела год, и однажды мы с моей коллегой из Калининграда полетели в Рим — на мастер-класс Лены Ясенковой. Там я впервые познакомилась с Леной, а когда приехала к ней на обучение в третий раз, визажист предложила присоединиться к ее команде. Конечно, было непросто приходить в новую профессию не в 18 лет. Тогда мне казалось, что визажистов и так очень много — и меня ждет невозможная конкуренция. Но я все равно согласилась и переехала в Москву.
В команде Лены я много работала за границей — на европейских свадьбах и мероприятиях крупного масштаба, а потом решила уйти в свободное плавание.
Времена тогда были странные: я чувствовала себя растерянно, не понимала, как искать работу — все говорили про какие-то съемки, а где их взять? Поэтому решила снова устроиться в салон, но через три-четыре месяца поняла, что такая работа мне все-таки не подходит. При этом салонный опыт и в Калининграде, и в Москве мне очень пригодился — сталкиваешься с максимально разными людьми и запросами. Одновременно с работой в студии у меня стали появляться первые съемки, но я не чувствовала, что процесс во мне откликается — вроде что-то делаю, но без восторга.
Тогда в моей жизни наступил переломный момент. Я работала на свадьбах в Тбилиси, где вместо двух недель осталась на все лето. Потом два с половиной месяца жила и работала в Марбелье, а следом бывшая клиентка позвала меня в Монако. Там у меня появилась еще одна постоянная посетительница — пожилая дама, которая предложила мне недолго работать в Лондоне. Это была моя розовая мечта: Лондон и Москва — мои любимые города! Потом была Ницца, Неделя моды в Париже, снова Лондон…
После долгих месяцев в Европе я вернулась в Москву. Здесь стали поступать интересные предложения по съемкам. Я познакомилась со стилистом Ибрагимом Гатциевым. Работа с ним — одна из самых интересных: он строгий, крайне педантичный — и он, наверное, мой главный учитель. На его съемках волосок должен лежать к волоску, а стрелки — быть как под линейку. В общем, с Ибрагимом я узнала, что такое «идеально» — пока образ не станет ровно таким, как задумано, съемка не начнется.
После работы с Гатциевым и на других интересных проектах в моей голове что-то включилось, я поняла, что классно работать именно с теми людьми, которые тебе нравятся. Только так может родиться что-то действительно красивое — когда вся команда совпадает. Звучит банально, но осознание этого приходит с опытом. Да и неправильно, когда люди из разных миров собираются вместе на одной несчастной съемке и пытаются что-то сделать.
Поэтому сейчас я стараюсь ограничивать поступающие запросы от незнакомых клиентов — даже убрала информацию из шапки профиля, чтобы ушел этот поток.
— Да, твоя страница — не типичный профиль визажиста, где одни работы, работы и еще раз работы.
— В принципе, так было всегда. Разве что в самом начале карьеры мне нравилось демонстрировать все процессы работы. А потом я поняла, что важнее транслировать просто свое видение. К тому же у меня есть необычная черта — меня триггерит, когда в ленте много фотографий, не знаю почему. Я еще не переходила рубеж в 150 фотографий — все свыше этого числа начинаю архивировать.
Я никогда не работала над своими соцсетями — многие нанимают специальных людей, чтобы наполнять профиль контентом, но это не я. У меня есть клиентки, которые как раз нанимают меня, фотографов, стилистов, чтобы сделать контент. Честно, восхищаюсь таким подходом, это надо уметь активно коммуницировать с людьми.
Мне время от времени поступают предложения что-то прорекламировать, но я соглашаюсь в том случае, если совпадает ну очень много пунктов. Это же не мой основной заработок, поэтому беру только то, что откликается.
— Получается у тебя очень избирательный подход — и в работе, и в рекламе.
— Да, и когда меня зовут в качестве модели происходит то же самое: я всегда узнаю, кто фотограф, сама ли я соберусь или будет мастер. В индустрии мы все друг друга знаем, и я сразу понимаю, кто, условно, справится с моими волосами, а кто нет. Очень удобно. Но самое главное — бренд. От того, насколько комфортно я чувствую себя в вещах, зависит, удастся ли съемка. Опять же, я восхищаюсь моделями, которые способны раскрыть любую вещь — на них даже пакет из-под картошки будет смотреться красиво!
— Чтобы работа была в удовольствие, у тебя с командой должно совпасть чувство прекрасного. Как бы ты описала свое?
— В первую очередь, это насмотренность. Помогает работа с сильными людьми из индустрии. Я говорю и про стилистов, таких как Ибрагим, и про фотографов, например Максим Чуркин или Маша Михеева. С такими коллегами понимаешь, что хорошо, а что — плохо.
Еще я убеждена, что в человеке внутри должно быть какое-то неописуемое чувство стиля и вкус, которому сложно научить. Можно нахвататься чужих приемов, воспитать в себе умение правильно сочетать вещи, но внутреннее чутье либо есть, либо нет. А вот какими словами его описать? Классный вопрос и одновременно сложный. Об этом можно только рассуждать.
— Бывало такое, что ты отказывалась от проектов, а потом жалела об этом?
— Нет. Я такой человек, что практически ни о чем не жалею.
Со временем приходит ощущение, что работа никуда не уйдет. Зачем браться за все подряд? Кому это надо? Когда ты освобождаешь время, в твою жизнь приходит что-то новое.
Кстати, замечала среди коллег, что многие боятся даже упоминать других мастеров, никогда никого не советуют вместо себя. Я этого не понимаю. Мы ведь живем в Москве, неужели тут кому-то не хватит работы?
— А на первых порах у тебя не было чувства самозванца?
— Оно есть и сейчас. И это нормально, пусть оно будет. Наверное, когда ты считаешь, что никто не может быть лучше тебя, — пора уходить из сферы. Это, конечно, не самое приятное чувство, но лишь благодаря нему ты двигаешься.
— Мейкап — очень личный процесс, даже интимный: ты находишься близко к человеку, к тому же часто меняешь его взгляд на то, как он себя видит. И клиенты бывают абсолютно разные. Как ты научилась находить с ними общий язык? Твой бэкграунд в психологии помог?
— Абсолютно, работа сильно помогла. И, наверное, еще играет роль мой характер. Он не самый нежный, но в работе с людьми мне просто. Я довольно быстро считываю настроение человека. У меня сейчас не так много частных клиентов, и это мой осознанный выбор. Я оставила своих любимых клиентов, с кем мне комфортно, с кем у нас одинаковое видение, например, Ксению Шипилову. Такие люди знают, чего хотят, и знают, что я могу дать. Когда есть налаженный диалог, работа идет без напряга и лишней суеты.
— Однажды, отвечая на вопрос в сторис о том, что тебя отличает от других визажистов, ты сказала, что у тебя всегда хорошее настроение на съемке.
— Да, это важно. Плохо, когда визажист приходит на съемку с ворохом своих проблем, отражающихся на его лице, и ходит отравляет всем жизнь. Съемка — это большой механизм, и все шестеренки должны работать слаженно. Бывают, что модели дают понять, что их все бесит. Это непрофессионально.
Жакет Naked Shoulders x NUSELF, юбка Naked Shoulders x NUSELF, ремень Lebrand, ремень Lebrand, колье Rayya, мюли Le Monde Béryl
— Но ведь наверняка бывает такое, что все идет не по плану, но надо работать? Как ты справляешься с эмоциями?
— Конечно, бывает, что все бесит. Но все-таки я люблю свою работу, и, когда оказываюсь в процессе, меня отпускает, становится спокойно. Работа вообще для меня некий медитативный процесс — ты сосредотачиваешься и погружаешься в свою нирвану.
Если клиенту что-то не нравится, я тоже отношусь спокойно. Просто спрашиваю, что именно не так и предлагаю поправить. Как правило, уже по голосу и по настроению человека можно понять, что он чем-то расстроен. Ни в коем случае нельзя нервничать, ловить негативную волну, швырять кисточкой. Все можно исправить и переделать, это не проблема.
Важно дать понять клиенту, что он здесь главный. Я не этакий маэстро, который не разрешает сбивать музу своими «фи», нет, если потребуется, могу и 25 раз все переделать.
— Существует стереотип, что работать визажистом очень легко: ты порхаешь со съемки на съемку, и все готово. Но на самом деле работа визажиста — это и подъемы в пять утра, и огромные тяжелые сумки..
— Да уж, предрассветные съемки — всеми «любимые»…
— Как в таких условиях оставаться женственной красоткой?
— А этого на самом деле и не надо. Когда на съемку приходит мастер с укладкой, в пиджачке и белой рубашке, для меня это выглядит как мем, возникает вопрос: «А как ты будешь нормально работать?» Сразу кажется, что человек думает больше о себе, чем о процессе.
— Ты красишься в обычной жизни?
— У меня тот самый ненавистный комбинированный тип кожи, который бесконечно жирнится, а еще я по себе знаю, что такое демодекоз, — и, кстати, поэтому, когда вижу проблемную кожу у девочек, меня ничего не смущает, я знаю, как можно замаскировать все. Сейчас ярко выраженных воспалений на моей коже нет, но для меня все равно всегда важен ровный тон. Обычно беру кремовые продукты и наношу их руками, а румяна использую и для губ, и для век. На каждый день это все.
Если же я делаю чуть более заметный макияж, то добавляю мультифункциональный карандаш Dolce & Gabbana в оттенке Cocoa. У него красивый коричневый цвет — не рыжий, не слишком темный. Прекрасно смотрится и на губах, и в виде стрелок, и даже на бровях.
— То есть ты за мультифункциональность и быстроту?
— Да! Самое главное, чтобы можно было весь макияж сделать пальцами и не потратить много времени.
— Все еще спрашивают, что ты делаешь с волосами.
— Мне повезло: мои волосы вьются и не требуют укладки. Летом я вообще могу выйти на улицу с мокрыми волосами. Зимой они высыхают дома — и все.
— Есть какие-то жесткие принципы ухода за кожей, которых ты придерживаешься?
— У меня капризная кожа, и целый свод правил. Главное — умываться: какой бы я ни была уставшей и как бы мне ни хотелось прилечь, я никогда в жизни не лягу спать с макияжем на лице. После — обязательно протереть кожу тоником и нанести крем.
— А если говорить про питание и спорт.
— Ко мне с годами пришло понимание, что мне подходит, а что нет. Если, например, я поздно вечером плотно поем, мне просто нехорошо, я физически чувствую тяжесть. Поэтому засыпаю на пустой желудок.
А с апреля я, заядлая сладкоежка, перестала есть сладкое. Все, что я могу себе позволить — раз в три недели или в месяц, — круассан с маслом и джемом.
— Ого, отказаться от сладкого вообще очень трудно.
— Да, но помогает внутренний диалог. Можно объяснить себе, что на самом деле ты не получишь такого удовольствия от еды, как кажется. Договориться, что важнее — ощущения в процессе или после. А еще — чем дольше ты держишься, тем сложнее сорваться.