Анна Троя — о «настольных фильмах» и балете как психотерапии

– Как начинается и проходит ваш типичный рабочий день?

– Моя первая работа заключается в том, чтобы проводить сына в школу: собрать его и придать, так сказать, ускорения. (смеется) Далее быстрые сборы — и выезжаю. Дорога занимает примерно полтора часа: звонки, документы, конференц-коллы — часть работы в автомобиле по пути в офис и на объекты.

Мой труд «не женский»: я 18 лет работаю с девелоперами, занимаюсь управлением и эксплуатацией зданий и сооружений.

– Поговорим о вашей связи с кино. Вы ведете канал, в котором регулярно делитесь кадрами и заметками о фильмах. Откуда эта любовь?

– Не скажу, что есть какая-то особая связь. (смеется) Более того, существует странность: я совсем не люблю кинотеатры, причем не люблю их с юности. Никакие: ни домашние, ни большие, ни маленькие; ни с удобными креслами, ни с неудобными. Причину сформулировала не так давно: мне не нравится звук. Обожаю музыку — особенно классическую: мы часто ходим на живые концерты, в Филармонию, Консерваторию, соборы — и акустика в этих залах меня окутывает, растворяет, а вот в разговорном жанре тот же эффект отталкивает. 

Мне нравится смотреть фильмы дома, в одиночестве, иногда с мужем или сыном. Вы не поверите, но делаю это даже на маленьком экране телефона. Муж смеется: «Ты хоть экран поверни горизонтально!» А мне абсолютно удобно и без этого.  

– Как происходит процесс выбора? 

– Если первые 20 минут меня не увлекают, останавливаюсь и перехожу к следующей ленте. Не смотрю новинки: мой интерес к кино должен, скажем так, созреть. 

В остальном я всеядная. Люблю Золотой век Голливуда — у меня есть свой рейтинг, который называю «настольными фильмами», и их я пересматриваю сама, рекомендую дочерям и, уверена, их же будем смотреть с внучкой.

 – У вас есть guilty pleasures среди фильмов? 

– Вот, например, «Один дома» мы с семьей пересматриваем с превеликим удовольствием. Тем более зима скоро!

– Что входит в «настольный» рейтинг?

– Кино, главным образом ориентированное на женскую аудиторию: от молодых барышень до женщин красивого возраста. На первом месте у меня «Бульвар Сансет» — нуар с грандиозной Глорией Свенсон в не менее грандиозной роли. В фильме есть ответы на бесконечные вопросы: от красоты до встречи возраста, о взаимоотношениях с собой и с мужчинами. 

«Женщины» с Нормой Ширер — роскошный фильм. «Жена против секретарши»; «Все о Еве» — имеет культовый статус, считается одним из величайших фильмов. Это признанные шедевры мирового кинематографа и мои личные.

Люблю фильмы 1960-х годов. Явления вроде французской «новой волны». Шестидесятые для меня — символ атмосферы, в которую безумно хочется, но невозможно вернуться: это особый шик. Такого изящества, красоты, размеренности в современном кино мне не хватает.

И отдельно я бы выделила советский кинематограф. Постоянно рекомендую его старшим детям, смотрю этот пласт с младшим сыном. Вчера, например, включили «Графа Монте-Кристо» — сын в восторге.

Часто «подсовываю» ему фильмы — у меня дома вообще, можно сказать, цензура на то, что он смотрит и читает.

 Как вы пришли к такому подходу в отношениях?

– В свое время и дочерей тоже «курировала» — для меня это естественно. 

С мальчиком сложнее, дух противоречия у него сильнее. Но именно таким образом формируется вкус. То, какую музыку он слышал с рождения, какие книги мы ему читаем, в какие театры ходим и какие фильмы смотрим — все не зря. Недавно Лев со старшей сестрой говорили про Паваротти, включили арию «Nessun dorma» из оперы «Турандот», он увлеченно слушал…

В театре он с нами часто. Балет, опера. Летом рискнули, на балет «Даму с камелиями» (16+) пригласили сына. 3 акта. Естественно, не все внимательно смотрит, но в моменты, когда он шею вытягивает, чтобы лучше видеть, и замирает на несколько минут или шепотом уточняющие вопросы задает, понимаю, что струна души тронута. В этом и цель.

– У вас возникают споры?

–  Даже очень жаркие! Лев на все имеет собственное мнение. Иногда договариваться непросто. Если предложенный воскресный фильм не нравится ему даже по названию, просто включаю для себя — сын начинает заглядывать, затем с интересом рядом усаживается. Если в течение 20 минут, опять же, не было возмущенных комментариев: «Нет, мне это не нравится!» — значит, мы на правильном пути, я довольна, муж счастлив. (смеется) Прошлой зимой включала ему «Сон в летнюю ночь» (1999). Замахнулась на Вильяма Шекспира (смеется). Представляете, шекспировский язык — сложно для юного джентельмена. Просмотрел, отвлекаясь, а недавно сам изъявил желание пересмотреть, уже от начала и до конца с интересом. Очень красивая экранизация гениального произведения. 

На книги такой подход тоже распространяется. В свои 8 лет сын еще не получает удовольствия от самостоятельного чтения — очень надеюсь, что это придет к нему позже. Поэтому читаю ему сама — здесь мне немного проще, чем с фильмами, по крайней мере, я эту литературу уже могу сразу ограничивать. Чтение — наша совместная традиция: вечером я спешу домой, читаю сыну перед сном, и мы подводим итоги прошедшего дня.

– А каковы ваши собственные предпочтения в литературе? 

– Люблю биографии известных людей. Я не очень доверяю ответам на жизненные вопросы вымышленных персонажей — в отличие от реальных. 

– Перейдем от культурного бэкграунда к стилистическому. Какое ваше первое модное воспоминание?

– Мне было года четыре. Проснулась в свой день рождения, подошла к подаркам и громогласно заявила на всю квартиру: «Эти гольфы не подходят к этому платью!» Мы с мамой до сих пор смеемся. Я была модницей чуть ли не с рождения — мама уделяла этому внимание, во многом отказывая себе. Еще помню, как старший брат мне варил в советское время джинсы в кастрюле. С джинсами вообще разное было: перешивали их в юбки, в которых невозможно двигаться! (смеется) 

– Как бы вы описали свой текущий стиль? 

– Наверное, можно использовать модную сейчас формулировку «тихая роскошь», но я слукавлю, если скажу, что у меня не бывает дней, когда прямо с утра думаю: «Красному жакету — быть!». Мой стиль — это расслабленность: джинсы, майки, тапки, лоферы, жакеты от повседневных до вечерних. В жизни были периоды, когда я заходила в бутик Dolce & Gabbana, но не изменяю комфорту уже много лет.

– Без какого предмета вы не представляете свой гардероб?

– Однозначно — без джинсов!

– Вы регулярно признаетесь в любви к разумному потреблению. Что вы вкладываете в это понятие?

– Не просто следование тренду экоповестки — это для меня естественный процесс, который стал в свое время нормой с переоценкой ценностей. Я скорее отдам предпочтение не ультрамодным предметам, а, как я сказала до этого, комфорту, расслабленности. Для меня это база. В какой-то момент количество переросло в качество — думаю, сыграло роль мое увлечение винтажем, предметами коллекционного дизайна. 

– Получается, прежде чем стать разумным потребителем, все равно нужно сначала «наиграться» в моду — в количество?

– Да, я думаю, что это должно прийти с опытом, насыщением и, возможно, даже перенасыщением, своеобразной точкой невозврата. 

– Как вы поняли, что эта точка невозврата наступила? 

– Естественным образом: ты уже перепробовал на себе все тренды, все новинки, твоя покупательская потребность достигла своего потолка. Стало намного интереснее привносить в вещи смысл. 

– Как началась и развивалась ваша дружба с брендом Chanel?

– Я была поклонником Chanel с юности, когда еще не могла позволить себе их вещи. Как только появилась возможность выезжать в Европу, для меня музеем красоты стал бутик бренда. Не помню, в каком году я купила их первую сумку: гладила, лелеяла, не дышала на нее и нежно берегла. Из мечты зародилась любовь, а дальше и дружба. 

В случае с этим модным Домом «разумное потребление» отходит в сторону, и я позволяю себе пополнить свою коллекцию как абсолютными новинками, так и предметами «с возрастом». Chanel для меня номер один в мире люкса — от парфюма, которому я не изменяю лет 12, до мероприятий и показов, всегда являющихся Событием, поражающим своим шиком. 

Chanel — вневозрастная мода, которая может быть как сдержанной, так и эффектной, и идет всем. Часто не обнаруживаю той или иной вещицы в гардеробе, значит девочки заезжали, увижу «пропажу» на их фотоотчетах. (смеется)

– Вы говорили, что не представляете свой гардероб без джинсов. Без какого предмета интерьера вы не представляете свой дом?

– Без библиотеки, что очевидно, но не могу представить свой дом и без буфета. Вы видели мой буфет? Ему больше 100 лет. И каким бы интерьер ни был, буфет в нем просто обязан стоять — он придает уюта любому дому. Это что-то из детства: я обожаю слышать скрип дверцы, щелчок ключа, который поворачиваешь, закрывая вазу с конфетами, стоящую внутри от домашних маленьких сладкоежек.

– Как вы понимаете, что предмет — ваш? 

– Он или откликается интуитивно, или нет. Я не фанат утилитарного подхода: «У меня есть интерьер, мне нужно то, то и то», — нет, для меня сам процесс поиска вдохновения и красоты в целом — удовольствие, которое переходит в увлеченную охоту за предметом.

Порой под предмет выстраивается весь интерьер — например, рояль в одной из комнат дома: с него начиналась вся история пространства. 

Предметы коллекционного дизайна mid-century — моя страсть. Приобретаю что-то, отозвавшееся в сердце, обязательно позже место найдется: квартира, дом, дом дочери…

– Как развить архитектурную и дизайнерскую насмотренность? 

– Развивать безусловно можно и нужно, но у меня есть своя теория, что насмотренность помогает только человеку с внутренним чувством стиля и дополняет то, что у тебя есть от рождения. У кого-то есть талант к игре на скрипке или вокалу, у кого-то нет — со стилем точно так же. Это не плохо и не хорошо, просто данность. В архитектуре и дизайне все работает аналогично: ты можешь совершенствоваться, но изначальный заряд должен быть врожденным.

– Какие практики заботы о себе помогают вам восстанавливаться после работы? 

– Восстанавливаюсь я дома. Как бы пафосно ни звучало, но мой дом — моя крепость, моя отдушина, я ощущаю это на физическом уровне. Дома я чувствую себя защищенной от сложностей, душевных неурядиц, тяжелой работы.

Рано утром я выхожу в сад, срезаю на своей аптекарской грядке маленький букетик разноцветья. У меня там шалфей, мелисса, душица, и мята Помо, и мята Тачи, Пинедо — чего только нет! Я сама завариваю чай собственного рецепта, приглашаю мужа, сына — и после мы уже разлетаемся. 

Несколько лет назад пробовали снова вернуться в город, потому что сын должен был пойти в центре в школу. Я выдержала семь дней и снова сбежали за город. Плакала в трубку подруге: «Нет, ты меня не поймешь. Мне нужно выйти в свой сад и срезать траву с аптекарской грядки к утреннему чаю».

Другая практика — театр, особенно балет. Он не просто вдохновляет, это моя терапия. Невероятно красивые изгибы тела, повороты, шаги… Когда я говорю мужу, что запланировала визит к психотерапевту, он знает, что вечером я в Большом! (смеется) 

Под постановки и театры мы часто подстраиваем свои путешествия. В прошлом году в канун Нового года повезли Льва в Ла Скала, на «Щелкунчика» Нуреева. Мечтаем показать ему все постановки. Нашего эталонного «Щелкунчика» Григоровича сын смотрит ежегодно с 4-х лет. Это семейная новогодняя традиция.

Театр для меня как храм. Уставшая, озадаченная проблемами, могу экспромтом организовать себе билет и без предварительной внешней подготовки влететь (буквально) в театр. Все, от стен зрительного зала до шепота зрителей и звуков пуантов, действует на меня исцеляюще. Всегда выхожу после Большого другим человеком. Это моя практика! Попробуйте…

Главные тренды, подборки от стилистов и эксклюзивные предложения — в телеграм-канале NUSELF