— Как выглядит ваш типичный день?
— Ранняя мучительная побудка с ребенком в садик к 9 утра. Домашние завтраки, сборы, как, думаю, у всех: в панике, что мы проспали и опаздываем. (смеется) После того как отвожу ребенка, еду в театр. Иногда успеваю перед этим завернуть в магазин и купить продукты на вечер.
Каждый день в 11 часов у нас обязательный класс, как мы его между собой называем, «утренняя зарядка». Потом, в зависимости от репертуара, репетиции. Во время перерыва или после репетиции могу заняться бытовыми делами, сходить в спортзал и на массаж.
Если вечером у меня спектакль, то после утреннего класса я иду домой, чтобы отдохнуть, собраться с мыслями и подготовиться. Да и после — день не заканчивается, я могу встретиться с друзьями или поужинать в ресторане. Если выступления нет, то люблю пойти в кино или на выставку. Ложиться до 12 не получается практически никогда — мы все-таки полуночники.
— У вас в расписании так много спорта: и репетиции, и зал.
— Да, бывает, что репетируешь спектакль, например, с современной хореографией и понимаешь, что каждый день тренируешь одну и ту же группу мышц. Поэтому надо продолжать ходить в зал, чтобы подкачивать и остальные. Такая опция, чтобы добить себя. (смеется)
Боди Aeron // Топ HÉROS, шорты Sport Angel
— Считается, что балерины — самые трудолюбивые люди в мире…
— В нашей профессии и лентяев полно. Есть люди с хорошими данными, которые могут просто плыть по течению. Но, к сожалению, если ты реально хочешь достичь результата, добиться успеха, придется много работать, иногда через силу.
— Как эту дисциплину и силу воли в себе развивать?
— Наверное, такой характер закладывается прямо с училища: как бы и во сколько ни закончился твой вечер, ты стабильно, день ото дня, к 11 часам утра идешь к станку, что бы ни случилось. Среди коллег есть даже шутка: только смерть является причиной неявки на работу.
— А выходные дни?
— Выходным в театре считается понедельник. Кордебалет отдыхает точно, но если тебе по закону подлости достался спектакль во вторник, то ты, естественно, должен репетировать и в понедельник.
— Помимо колоссальной физической нагрузки, артисты балета также подвержены большому психологическому давлению. Например, из-за волнения перед выходом на сцену. Оно у вас еще есть или это чувство с опытом притупляется?
— Волнение есть, но со временем оно приобретает другой характер. С опытом ты начинаешь отвечать за свою работу на 200%, но при этом уже знаешь, что могут быть и другие проблемы. Думаешь не о технической стороне и образе, а о том, чтобы не было недоразумений с коллегами или декорациями.
— А в начале вашего пути как вы себя чувствовали на сцене?
— Волновалась, но в меру, как-то умела настраиваться. Наверное, потому что мы все начинали танцевать еще в училище — у нас были и концерты, и гастроли. К тому же мне повезло, я потомственная балерина, я варилась в этом с детства и привыкла.
— Другой нервный аспект — большая конкуренция.
— Я иногда думаю, почему же в нашей «корпорации» под названием Большой театр, да и вообще в любом театре нет корпоративного психотерапевта? (смеется) Я знаю, что в штате крупных бизнес-проектов, особенно в европейских странах, такой специалист есть, и он даже может назначить пациенту отпуск, потому что у людей стресс, наступает выгорание, бывают депрессивные моменты.
У нас ты должен справляться с обидами, конкуренцией, субъективным мнением руководителя сам. Бывали случаи, что артистов увозили на скорой из-за нервного срыва…
Платье Botrois x NUSELF
— Такой тип работы «на износ» долгое время был в нашей культуре. Сейчас все стараются быть более бережными к себе и эмпатичными к подчиненным. Коснулись ли эти изменения балетной сферы?
— Честно говоря, по прошествии многих лет работы, я могу сравнить свое поколение артистов и молодежь, которая только приходит в театр. У меня есть ощущение, что мы были более ответственные, нас педагоги настраивали на то, что второго шанса не будет. Конечно, из-за этого ты потом переживаешь по любому поводу: цвет кожи недостаточно ровный, прическа не та, грим. А сейчас молодежь не заморачивается — не получилось, ну и ладно. Иногда от этого страдает качество, кажется, будто они не заинтересованы в результате и не готовы особо себя перетруждать.
— В идеале нужно соблюдать баланс.
— Да, не убиваться, но в то же время быть фанатом своей профессии.
— Как вы обычно себя чувствуете после спектакля? Это приподнятое настроение или вы выдыхаете с облегчением?
— Открывается второе дыхание! Из-за адреналина не хочется спать, и поэтому я обычно заканчиваю вечер встречей с друзьями. Но все зависит от психотипа. Я знаю артистов, которые после спектакля, особенно если он был тяжелый, например, твой герой умирал на сцене, долго приходят в себя. А другие, обычно матерые, быстро возвращаются к жизни — твоя работа закончилась, можно идти и спокойно отдыхать.
Платье Botrois x NUSELF
— У вас есть ритуалы перед выступлением?
— Обычно никаких особенных ритуалов нет, скорее подготовка. Накануне спектакля обязательно делаю массаж, чтобы привести мышцы в норму. В остальном — важно качественно выспаться и прийти в театр в хорошем настроении. Некоторые артисты даже не ходят на утренний совместный класс и приезжают репетировать наедине, чтобы никто не успел сделать какую-то гадость. (смеется)
— И часто такое происходит?
— Ну бывает, причем это могут быть и артисты, и другие педагоги. Не обязательно что-то сильно неприятное скажут, но могут поделиться какой-нибудь сплетней, которая тебя заденет.
— А как научиться не принимать подобное близко к сердцу?
— Это приходит с опытом. Сначала все переживают, а потом начинают понимать, что не надо все принимать за чистую монету, половина таких сплетен — придуманы. Но, конечно, здесь нужно обладать устойчивой психикой.
Боди Kalmanovich, жакет Kalmanovich
— Какие еще качества помогут добиться высот в карьере балерины?
— Определенно — трудолюбие. Когда я еще училась, меня окружало огромное количество ребят с безупречными данными, но они не сделали карьеру, потому что просто ленились. Им не хотелось репетировать, готовиться, напрягать себя чуть больше, чем нужно. Поэтому, помимо всех профессиональных качеств, важна некая жертвенность. Не в глобальном плане, но нужно понимать, что иногда придется чего-то себя лишить ради балета.
— Что это может быть?
— Например, у артистов балета нет полноценного отпуска, мы все равно должны заниматься даже на отдыхе, потому что пропустишь неделю — и ты уже не в форме.
— И не бывает такого, что вы просыпаетесь и понимаете, что ну никак не готовы идти на репетицию?
— Бывает. Очень часто. Да почти всегда! (смеется) И спать хочется, и что-то болит, но ты стаскиваешь себя с кровати и идешь, потому что другого варианта нет. Разумеется, если совсем плохо, то можно отпроситься. По молодости и по глупости мы ходили на спектакли с температурой 39, хотя это дико вредно, могут быть ужасные осложнения. Но тогда казалось, что если один раз не выйдешь, то тебя больше никуда не позовут. Танцуешь так, что кашель слышен аж на люстре, умираешь, но, естественно, тебе за это никто «спасибо» и не скажет.
Боди Aeron, юбка Aeron, серьги Joanna Laura Constantine
— Сейчас в моде балеткор — все ходят в балетках, носят гетры, несколько маек… Как вы относитесь к этому тренду — приятно или есть ревность?
— Ревности нет, наоборот здорово, что люди интересуются. Я и сама купила балетки, причем они реально выглядят как пуантики, даже «пятачок» есть. Но каждый раз надеваю, смотрю в зеркало и думаю: «Ну я же и на работе так хожу», — и снимаю. Видимо, для меня это рабочая одежда, ты в них ходишь по 8 часов и даже иногда чувствуешь отвращение. Поэтому в обычной жизни хочется носить другую обувь, да хоть босиком пройтись.
— Насколько вообще этот стиль пересекается с реальностью? Как балерины одеваются на репетиции?
— Если у тебя строгий педагог — а это скорее плюс в нашей профессии, — то ты, конечно, не можешь всякое барахлишко на себя напялить — только пуанты, юбка, небольшие шортики и гетры, которые перед станком все равно надо снять. Некоторые педагоги позволяют неформальную одежду, но не думаю, что это хорошо. Когда человек все время прячется в слоях одежды, он привыкает и потом в сценическом образе чувствует себя голым. К тому же одежда мешает контролировать тело: объемная кофта может скрыть сутулость, а гетры — недотянутую стопу и колени.
— Понятное дело, что быть балериной сложно: эмоционально и физически. Но в чем еще особенность профессии?
— Приятно, что для многих балерина — фея, которая легко порхает по сцене. Многие не видят обратную сторону медали.
Обидно, что наша профессия очень недолгоиграющая. Здорово, когда человек может спокойно до 80 лет развиваться в своем деле. В балете ты ограничен многими рамками: в первую очередь, к сожалению, изнашивается тело. Нужно заранее понимать, что это неизбежно и придумывать себе другое занятие — искать новую профессию или выбрать ту, что как-то связана с балетом, театром, искусством. Многие люди из класса, в котором я училась, открыли для себя что-то совершенно новое: знаю человека, который уехал в Америку, выучился там и работает теперь стоматологом. Хотя, казалось бы, это совершенно полярная профессия.
— А кем работают те, кто решает и дальше связать свою жизнь с балетом?
— Кто-то открывает в себе талант балетмейстера, кто-то еще будучи артистом заменяет педагога и получает опыт преподавания, еще можно стать продюсером. Но есть и те, кто чувствует отвращение: не хочет даже слышать про балет, не ходит в театр, не держит дома фотографии… Это, видимо, те, у кого не очень хорошие воспоминания о работе.
— А вот вы ходите на балет как зритель?
— Я очень люблю поддерживать коллег. Если есть время, то с удовольствием хожу на премьеры.
— У вас критический взгляд? Замечаете огрехи, которые рядовой зритель не улавливает?
— Я ухожу с премьеры с крепатурой! (смеется) Не могу спокойно смотреть спектакль, потому что танцую за всех: и за кордебалет, и за миманс, и за солистов. А если у кого-то что-то не получается, то напрягаешься так, будто пытаешься мысленно помочь. Выхожу из театра и думаю: «Господи, легче было бы самой станцевать, чем так переживать».
